Всемирный потоп
составляет предмет
одного из самых распространенных
народных преданий. По Библии, после грехопадения род человеческий
разделился на добрых и злых; последние начали брать перевес. При виде
разнузданных пороков людей "раскаялся Господь, что создал человека на
земле". Среди погрязшего в грехах человечества оставался еще один
благочестивый человек. Ной со своим семейством, и вот ему-то Господь
сделал откровение о своем решении истребить все живущее на земле и
повелел ему построить ковчег, на котором он мог бы спастись с своим
семейством. Ковчег строился по точному предписанию свыше - из дерева
гофер (вероятно, кипариса) - и был осмолен внутри и снаружи. Длина его
была 300 локтей, ширина 50 локтей и высота 30 локтей. Если считать
библейский локоть в 21 дюйм (или 12 вершков), то это составит 525 фут.
длины, 871/2 ширины и 521/2 высоты. В 1609 г. один голландец, Петр Янсен
в Гоорне, построил корабль как раз по форме Ноева ковчега, и оказалось,
что при такой форме корабль представляет гораздо большую вместимость
(именно на одну треть), чем при обычной форме построения кораблей. На
верху ковчега было сделано длинное отверстие, в локоть ширины, для
доступа света и воздуха, а сбоку - дверь. Он состоял из трех ярусов, со
множеством отделений в них. Последние предназначались для тех животных,
которых Ной также должен был взять с собой (по семи пар чистых и по паре
нечистых), а также и жизненных припасов. Ко времени окончания построения
ковчега Ною было уже шестьсот лет от роду. Долготерпение Божие все еще
ожидало пробуждения покаяния в людях; но все было напрасно. Тогда, не
видя больше никакой надежды на раскаяние греховного человечества,
Господь повелел Ною войти в ковчег. Ной повиновался и вошел в ковчег с
своими тремя сыновьями, Симом, Хамом и Яфетом, с своей женой и с женами
своих сыновей, захватив и всех отобранных животных. По прошествии
семидневного срока "своды потопа пришли на землю, разверзлись все
источники великой бездны, и окна небесные отворились, и лился на землю
дождь сорок дней и сорок ночей". "Истребилось всякое существо, которое
было на поверхности всей земли, остался только Ной, и что было с ним в
ковчеге". В течение пяти месяцев все было покрыто водой и только с этого
времени началась убыль. Ковчег остановился на горах Араратских. Когда
земля совсем обсохла, Ной вышел из ковчега (пробыв в нем ровно один год)
и распустил животных для размножения на земле. В благодарность за свое
спасение он принес жертву Богу и получил торжественное обещание, что
впредь уже никогда не будет потопа. Знаменем этого обетования была
указана радуга, появляющаяся на небе после дождя в знак того, что это не
дождь потопа, а дождь благословления (Быт. VI - IX).
В богословской науке не раз возбуждался вопрос, в каком смысле
понимать всемирность потопа - в безусловном, или относительном? Древние
толкователи разумеют потоп всемирным в безусловном смысле, как
действительно покрывавший всю землю и следовательно все погубивший на
ней. Этого воззрения продолжает держаться наша богословская наука. Но и
среди нее в последнее время начинают появляться мнения, склоняющиеся к
другому воззрению на потоп, которое понимает его всемирность в
относительном смысле, именно в смысле потопления лишь той площади земли,
по которой успело расселиться человечество. Это воззрение все более
прививается в западноевропейской богословской науке, и в пользу его
высказываются такие авторитеты как профессор Рейш, автор известного
сочинения "Bibel uud Natur", аббат Вигуру и др. И это воззрение,
принимающее во внимание, между прочим, новейшие геологические
исследования, нисколько не противоречит библейскому повествованию.
Указанные библейские выражения вовсе не означают непременно всей полноты
обнимаемого ими понятия, а суть своего рода гиперболы, имеющие своею
целью сильнее запечатлеть нравственный смысл повествования. Эти
выражения находят себе близкую параллель в таких изречениях, как: "все
страны приходили в Египет к Иосифу покупать хлеб" (Быт. XLI, 57),
"собрались в Иерусалим Иудеи из всех народов под небесами" (Деян. II,
5), хотя это вовсе не значит, что у Египта во времена Иосифа покупала
хлеб даже Америка, или в Иерусалиме во время праздника пятидесятницы
были представители даже Австралии. Подобный род выражений был вообще
свойствен древним народам Востока, и египтяне, напр., часто под словом
"вся земля" разумели просто верхний и нижний Египет.
Библейское повествование о потопе находит себе аналогию в преданиях
других народов, у которых также сохранилась память о необычайной
катастрофе, некогда погубившей первобытное человечество. Подобные
предания, конечно не всегда полные и обстоятельные, распространены по
всему земному шару. В ближайших к Палестине странах предание о потопе
сохранилось с наибольшей ясностью. Халдейское сказание (частью уже
известное по Берозу), открытое в 1872 г. английским ассириологом
Джорджем Смитом в знаменитой ниневийской библиотеке Ассурбанипала, почти
вполне соответствует библейскому рассказу. Предание собственно о потопе
составляет 11-ю песнь большой эпопеи или так называемого "халдейского
генезиса". Поэма найдена в трех копиях с обозначением, что они сделаны с
древнейшего подлинника (от XVII в. до Р. Хр.) и, следовательно, свободны
от посторонних влияний. Герой поэмы - Издубар, которому его предок
Хазизадра, десятый из первобытных или допотопных царей (библейский Ной -
десятый из первобытных патриархов), рассказывает о том, как он спасся от
потопа. Когда боги решили погубить развращенный род человеческий, то бог
воды Нуа или Эа повелел Хазизадре построить корабль в 600 локтей в длину
(другие измерения неясны в тексте), взять с собой своих семейных, слуг
мужских и женских, и все, что было необходимо для сохранения жизни на
земле, и войти в этот корабль. В поэме подробно описывается, сколько
пошло материала на построение подобного корабля, сколько запасено было
провизии. Когда Хазизадра вошел в корабль, то начался потоп, полились
дожди, продолжавшиеся шесть дней и шесть ночей, и всякая жизнь на земле
погибла. Корабль остановился на горе Низир. В седьмой день Хазизадра
открыл окно и выпустил голубя; но он, не найдя сухого места на земле,
возвратился; возвратилась также и выпущенная им ласточка, но выпущенный
затем ворон остался на трупах и тем дал знать о прекращении потопа.
Совершенное по выходе из корабля жертвоприношение было угодно богам, и
они обещали никогда впредь не губить человеческого рода потопом. За
исключением некоторых деталей, можно сказать, что халдейский рассказ
есть как бы другая редакция того же самого повествования, что и в
Библии. Следы того же самого предания мы встречаем и у других народов.
По индийскому преданию, Ману спасается от потопа на корабле, который он
построил по предсказанию рыбы, и по выходе из корабля приносит жертву
богам. По иранскому преданию, Йима спасается от потопа в огороженном
саду на вершине горы, где вместе с ним спаслись и представители всего
живущего на земле. Известие об окончании потопа принесено ему птицей
каршиптой. В Китае существует предание, что родоначальник китайской
цивилизации избег великого наводнения со своей женой, тремя сыновьями и
тремя дочерями. В Греции было нисколько преданий этого рода; наиболее
известны из них сказания о спасении от потопа Девкадиона и Пирры - в
Фессалии, Огигеса - в Беотии.
В Старом свете исключение представляют, по-видимому, египтяне, у
которых не сохранилось прямого предания о потопе. Но при ближайшем
исследовании оказывается, что и там существуют следы того же предания,
хотя и в сильно измененном виде. Так как наводнение в Египте считалось и
было в действительности благодеянием, потому что от него зависело все
благосостояние страны, то предание о потопе в собственном смысле этого
слова не находило там благоприятной для себя почвы и египетские мудрецы
смеялись над греками, когда они рассказывали им о своем предании,
называя их легковерными детьми. Тем не менее в Египте существовало
параллельное предание, именно, что в первобытные времена развратившийся
род человеческий наказан был язвой, истребившей всех людей, за
исключением немногих лиц, сделавшихся родоначальниками нового
человечества. Жертвоприношение спасшихся от язвы людей и обещание более
не губить впредь человеческого рода вполне напоминают сказание о потопе.
В Америке, именно в Мексике, предание о потопе весьма близко подходит к
библейскому. Мексиканский Ной, Кокс-Кокс, спасся со своей женой на
корабле; для удостоверения в состоянии земли он выслал коршуна, который
не возвратился; но затем выпущенная колибри принесла ему ветвь с
свежераспустившегося дерева, чем и засвидетельствовала об окончании
потопа. Pyccкие исследователи констатировали существование подобного же
предания у жителей Алеутских островов. У жителей островов Фиджи на
Великом океане существует предание, что острова их вскоре после
заселения были потоплены и все население погибло, за исключением восьми
человек, спасшихся на двух барках, посланных им богами. Такая
распространенность этого предания ясно свидетельствует, что в основе его
лежит воспоминание о действительной мировой катастрофе. С вопросом о
потопе тесно связывается и вопрос о первобытной колыбели послепотопного
человечества. По библейскому повествованию, Ноев ковчег остановился на
горах Араратских. Под горами Араратскими в данном случае разумеется вся
группа Армянских гор. Но в самой же Библии колыбель послепотопного
человечества относится к востоку от Месопотамии, между тем как Арарат
лежит к северо-западу от нее. Так в книге Бытия (IX гл. 2 ст.) прямо
говорится, что потомство Ноя "двинулось (очевидно с места остановки
ковчега) с востока" на запад и нашло в земле Сеннаар (т.е. Месопотамии)
равнину, где и поселилось. С этим библейским свидетельством согласно и
халдейское предание, которое считает местом остановки корабля гору
Низир. Эта гора географически определяется на основании одного
клинописного документа. Именно, в одной из надписей, относящихся ко
времени ассирийского царя Ассурназирпала, рассказывается о военной
экспедиции этого царя, предпринятой им по направлению к горе Низир.
Отправившись от Арбел, он переправился через реку Заб и в течение
нескольких дней двигался на восток, пока не достиг горы Низир, положение
которой, сообразно с этими данными, определяется приблизительно под 36ш
северной широты. В таком случае колыбель послепотопного человечества
нужно полагать гденибудь в великой группе гор Среднеазиатской сплошной
возвышенности, на что действительно и указывают предания всех народов.
Там же нужно искать и происхождение самого названия Арарат,
перенесенного позднейшим преданием в Переднюю Азию. Народы при своих
переселениях обыкновенно переносят с собою и прежние имена, с которыми
связываются дорогие для них воспоминания, и прилагают их к новым горам и
рекам, которые они находят в местах своего нового поселения. Америка,
напр., переполнена названиями городов, рек, гор и пр., буквально
перенесенными из Старого света. То же самое случилось, быть может, и с
названием Арарат. Обри утверждает, что гора, которую арийские народы
считали священной колыбелью человечества и которую они указывали в
группе гор Гиндукуш, первоначально называлась у них Ариарата -
"колесница поклоняемых", "потому что около ее вершины, по их верованию,
вращалась колесница семи браминских Магарши, семи персидских Амеша
Цпентас, т.е. семи звезд Большой Медведицы". Это название Ариарата и
есть источник названия Арарата, приуроченного переселившимися арийцами к
высочайшей горе своего нового местожительства, которая раньше носила
название Мазис (сохраняющееся у местных армян и доселе). Таким образом
библейское сказание о первобытном Арарате. как лежащем к востоку от
Сеннаара или Месопотамии, совпадает с преданиями и других народов. Ср.
Ленормана, "Les origines de l'Histoire" (Париж,
1882, т. 1) и
аббата
Вигуру: "La Bible et les decouvertes modernes" (4
изд., 1884, т. 1).
А. Л.
