|
- означает страсть
к воровству (kleptein - воровать), но
не в смысле преступности привычного, профессионального вора, а в смысле
болезненного влечения. Термин этот возник в начале нашего столетия,
когда французская психиатрическая школа развивала учение о так наз.
мономаниях, т. е. когда допускали, что душевная болезнь может
заключаться в болезненных наклонностях, напр. к убийству, самоубийству,
поджогам и т. п., без всяких других явлений помешательства. С этой точки
зрения К. рассматривалась как мономания, характеризуемая наклонностью
воровать. Учение о мономаниях давно оставлено всеми психиатрами, но
вопрос о К. до сих пор сохранил интерес. Нередко случается, что субъект,
во всех отношениях пользующийся репутацией порядочности, притом
обладающий достаточными средствами и хорошим положением в обществе,
попадается в воровстве таких малоценных вещей, что сразу кажется
невероятным предположить здесь корыстное, преступное намерение; но в то
же время эти кражи обставлены так, что нельзя не признать в них явного
стремления присвоить себе потихоньку, безнаказанно, чужое имущество. Как
бы ни были загадочны такие случаи, они никоим образом не могут быть
объясняемы согласно старому понятию о К. Во многих из них субъект
оказывается душевнобольным. А именно, весьма склонны к подобным кражам
так наз. паралитики, т. е. страдающие прогрессивным параличем
помешанных. Эта болезнь протекает так своеобразно, что нередко начальный
период, когда для окружающих поражение умственных способностей
совершенно незаметно, а болезненное падение интеллекта и нравственности
уже на лицо, тянется многие месяцы. Тогда и получается впечатление, что
человек ничем не отличается от здорового, кроме лишь страсти воровать;
на деле же эти бессмысленные кражи составляют лишь случайное проявление
глубокого изменения всей личности под влиянием разлитого органического
поражения мозга, которое, спустя некоторое время, приводит к очевидному
для всех помешательству. В других случаях виновники краж, возбуждающих
представление о К., оказываются эпилептиками, подверженными
эпизодическому омрачению сознания, во время которого они стереотипно
повторяют одинаковые действия; а вне этих пароксизмов они не
представляют признаков душевной болезни. Далее лица, одержимые небольшой
степенью слабоумия, и потому не производящие при поверхностном
знакомстве впечатления патологических субъектов, могут с легкостью
уступать импульсу присвоить себе чужую вещь, которая им понравится,
потому что представление о значении такого поступка в их сознании не
обладает достаточной задерживающей силой. То же самое относится к
истерии, которой свойственна повышенная импульсивность и ослабление
задерживающих функций. Наконец, некоторые физиологические состояния
женского организма, как менструальный период, а в особенности
беременность, иногда сопровождаются появлением необычных влечений и
нарушением равновесия психической жизни, благодаря чему женщины в это
время, несмотря на ясность сознания и сохранность умственных
способностей, могут совершать поступки, примыкающие к действиям
душевнобольных, в том числе и кражи, напоминающие "клептоманию". Из
сказанного явствует, что при судебно-медицинской экспертизе о К. можно
говорить лишь в том смысле, чтобы выяснить патологические моменты в
случае совершения краж индивидуумом, который не представляет явных
признаков помешательства, но который подает, почему бы то ни было, повод
к предположению ненормального психического состояния. Задача эксперта и
будет заключаться в выяснении этого состояния путем всестороннего
исследования данного случая, и мы видели, что условия такой
ненормальности весьма разнообразны, и что об определенной болезни в
форме К. не может быть речи.
П. Розенбах.
|
