(или обыкн.
болгаре) волжские - народ тюркского
происхождения, к которому впоследствии примкнули еще элементы финский и
даже славянский. Из этих то трех элементов довольно рано по Волге и Каме
образовалось могущественное и культурное государство, которое в
последующей своей истории приходило в частые столкновения с русскими,
вело с ними торговлю и даже имело на них некоторое влияние, но потом,
слившись с татарами, вошло в состав Русского государства, исчезнув с
исторической арены навсегда. Когда и откуда появились Б. на Волге,
трудно определить. Сами булгары не оставили о своем существовании
никаких письменных памятников. Хотя, по уверению некоторых арабских
писателей; кади г. Булгара, Якуб-ибн-Номан, живший во второй половине
XII в., написал "Историю Булгар"("Тарих Булгар"), но это сочинение до
нас не дошло. Остается, стало быть, пользоваться для их истории
известиями иностранцев; и самыми ранними и довольно обстоятельными из
них мы обязаны арабским географам и путешественникам, из которых очень
многие, как Ибн-Фосдан, Ибн-Хаукаль, Абуль-Гамид-Андалуси,
АбуАбдалдах-Гарнати и др., лично посещали землю Б. Затем, следуют наши
летописи, и, наконец, историки разных наций, писавшие о подвигах
монголов. Что же касается вещественных памятников, то из древнейшей
эпохи истории Б. их сохранилось очень немного: всего несколько монет, да
и те Х в.; от последующего же времени имеются довольно богатые развалины
бывшей их столицы, несколько надгробных камней с надписями и, наконец,
монеты, выбитые в той же столице.
Можно предполагать, что первоначальное поселение Б. на Волге
относится к очень давнему времени: отделившаяся от них орда, как
известно, еще в V в. теснила славян в степях черноморских и гнала их на
территорию Византийской империи; в конце же V в. они и сами стали делать
нападения на греков. В тоже время, с которого начинаются достоверные
сведения о Б., они жили вполне государственною жизнью, занимая обширную
территорию, приблизительно следующих приволжских губерний: Самарской,
Симбирской, Саратовской и часть Астраханской (по некоторым арабским
известиям границы Булгарии захватывали и значительную часть Пермской
губ.).
По образу жизни этот народ, как говорит Ибн-Фослан - первый из
арабских писателей, посетивший Б. в 922 г. по Р. X. и доставивший о них
самые точные и подробные сведения, может быть назван более оседлым, чем
кочевым, хотя и жил летом в юртах или шатрах; он имел города,
первоначально с деревянными постройками; но потом, начиная с половины Х
века, в них появились и каменные здания, построенные большею частью
арабскими архитекторами. По словам другого арабского писателя того же
века, сообщающего также много верных сведений о Б. - Ибн-Дасты, Б. -
народ земледельческий; они возделывают, говорит он, всякого рода
зерновой хлеб, как то: пшеницу, ячмень, просо и др. Главным же занятием
их была торговля, которую они первоначально (как сообщают Идризи,
Ибн-эль-Варди, Абдульфеда и др., что вполне подтверждается и
последующими находками кладов на месте древнего Булгара) вели с Персией
и Индией, после принятия ислама - с аравитянами и, наконец - с хазарами
и русскими. Предметом торговли служили по преимуществу меха собольи,
горностаевые, беличьи и др.; но главное богатство Б. составлял, по
словам Ибн-Дасты, куний мех, заменявший им, до половины Х века, звонкую
монету и по цене равнявшийся двум с половиною диргемам, т.е. около 45 -
50 коп. на наши деньги, затем кожи (юфть), шерсть, орехи, мед, воск,
курительные вещества и даже мамонтовая кость. Несомненно также, что Б.
вели торговые сношения и с нашим севером, где в древности находилась
богатая Биармия, и стоя, таким образом, в центре торговых сношений между
биармийцами, хазарами, аравитянами и друг., очень рано достигли
могущества, богатств и развили до известной степени свою культуру,
выразившуюся в целом ряде промыслов и ремесел. Наравне с земледелием,
свидетельствуют те же арабские писатели, они занимались скотоводством;
знакомо им было рыболовство. Они же были хорошими плотниками, а если
дать полную веру археологическим находкам, то их следует признать и
кузнецами, ювелирами и ткачами. По своему характеру Б. были народом
скорее мирным , чем воинственным: они чаще терпели нападения, чем сами
нападали, и обнаруживали к мирным занятиям - торговле и ремеслам,
сильнейшую склонность; в торговле были честны; воровство и распутство
наказывали жестоко.
До Х века господствующей религией у Б. была языческая; с начала же
этого столетия ее заменил ислам (мусульманство). Принятие ислама
совершилось, по словам Ибн-Фослана, в 922 г., при царе Алмасе или
Алмусе, сыне Силки. От Алмуса, говорит арабский путешественник, еще в
921 г. прибыло в Багдад посольство к калифу Муктадиру, с просьбою
прислать ему людей; сведущих в мусульманском законе, и художников для
сооружения мечети и кафедры; с которой можно было бы призывать к
обращению в ислам народы земли его, а также людей, знакомых с постройкою
крепостей, где бы он мог быть в безопасности от нападения враждебных
царей. Муктадир тотчас же отправил в Б. желаемое посольство, в котором и
принял участие Ибн-Фослан. Как об обстоятельствах, предшествовавших и
содействовавших принятию ислама Алмусом, Казвини рассказывает о
следующих двух чудесах: исцелении от болезни царя и царицы Булгарии
после обещания принять ислам, данного одному благочестивому
мусульманину, и затем о победе, одержанной именем Аллаха над хазарами. -
Новая вера, конечно, не сейчас стала исповедываться большинством: есть
несомненные свидетельства, что простой народ Б. долго и после Х в.
оставался в язычестве: ислам же твердо с самого начала укрепился только
в городах. Несколько времени спустя, говорит Массуди, сын Алмуса
отправился на поклонение в Мекку, и по пути заехал в Багдад. С этого
времени сношения Б. с Южной Азией сделались гораздо деятельнее, и имя
их, вплоть до нашествия монголов, стало встречаться очень часто не
только у мусульманских писателей, но и в русских летописях. Об образе
правления Б. известно только то, что они находились под верховным
главенством "владовца", царя или хана, которому платили подать лошадьми,
кожами и др. В пользу же царя поступала и пошлина (десятая часть
товаров) с мусульманских купеческих судов. Царю Б. были подвластны и все
мелкие владыки отдельных племен, из которых одно (Хвалисы) обитало даже
по берегам Каспийского моря и сообщило ему свое имя "Хвалисского" моря.
Из имен царей Ибн-Фослан сохранил нам только два: Силка и Алмус (Алмс -
у Фослана); на монетах Френу удалось прочесть еще три имени: Ахмед,
Талеб и Мумен, с которыми, вероятно, прекратилась и самая чеканка монет,
по крайней мере в Х в. и начале XI в., так как до сих пор, кроме этих
трех монет: Ахмеда, Талеба и Мумена, от указанного времени не найдено ни
одной. Самая древняя из них, с именем царя Талеба, по объяснению Френа,
относится к 338 г. геждры (949 - 950 г. по Р. X.), а позднейшая Мумена -
к 366 г. геждры или 976 г. по Р. X. Татарские предания и рассказы
сохранили еще несколько имен царей Б., числом до 7, начиная с первого -
Туки или Туфы, умершего в 630 г. по Р. X.; но за достоверность их трудно
ручаться.
Центрами управления и торговли служили города, которые Б. после
знакомства с арабами стали укреплять, а также сооружать, по мере
надобности, и небольшие отдельные крепости. Ибн-Хаукаль (писатель Х в.)
сохранил имена следующих двух городов: Сивара и Исбиля, или Исболя,
признаваемых обыкновенно за древнейшие болгарские города. Имя Сивара
встречается и на одной болгарской монете, и он некогда принадлежал южным
соседям Б. - буртасам. Ахмед-Туси называет еще несколько крепостей Б.:
Басов, Марха, Арнас. Наши же летописи, не называя этих имен, упоминают о
других Б. городах, именно Великом городе (Булгаре), о Бряхимове,
прозванном славным, о Биляре, Ашли или Ошеле на Волге, Тухчине,
Собекуле, Челмате, Жукотине и Керменчуке. Более или менее точно не
определено ни местоположение их, и ни об одном из них не имеется хотя бы
кратких исторических сведений, за исключением столицы, которою был г.
Булгар. Первые упоминания о нем, как и о самих Б., находим у арабских
писателей Х века: Ибн-Фослана, ИбнДасты, Масуди и др. После них сообщали
о Б. и последующие арабские писатели, посещавшие Восток в XI, XII и сл.
веках, но все их сообщения, помимо краткости, весьма разноречивы. Даже у
важнейшего и вместе с тем древнейшего источника для истории Б.,
Ибн-Фослана, трудно найти хотя бы одно место, указывающее точно на город
Б. Тем не менее некоторые ученые (Френ и др.) говорят, что, на основании
показаний Ибн-Фослана, можно принимать нынешнее село Успенское
(Болгары), отстоящее от Волги в 6 верстах, за место, где стоял древний
Булгар. Другие арабские источники говорят, что этот город находился при
самой Волге; таковы, напр., Якут, утверждавший, что Б. лежит на севере,
в очень холодной стране, и отстоит от г. Итиля на два месяца пути, если
подниматься к нему вверх по Волге, и только на 20 дней, если спускаться
из Булгар к Итилю вниз по этой реке, и Абульфеда, который говорит, что
Булгар лежал на северо-восточной стороне Волги, на расстоянии 20 дней
пути от Сарая. Так же не определенны показания и монгольско-татарских
историков. И из них одни помещали Б. при самой Волге, а другие в
некотором расстоянии от нее. Что касается времени основания Б., то
названные источники содержат еще менее точных показаний об этом:
некоторые татарские рукописи относят основание его ко времени Александра
В. (IV в. до Р. X.); но из совокупных свидетельств, преимущественно
арабских писателей, и нумизматических данных можно заключить, что Б. был
основан между 922 - 976 гг. (И. Н. Березин относит основание его к XIII
в.). Наши же летописцы стали упоминать имя г. Б. довольно поздно, в
первый раз - в 1360 г., по случаю взятия Б. ордынским князем,
Булат-Темиром; но по мнению Карамзина, г. Булгар нужно разуметь и под
"Великим городом" летописцев, упоминания о котором находим и в первой
половине XII в. Г. Шпилевский старался доказать, что под "Великим
городом" следует разуметь не Булгар, а Биляр (нынешний Билярск).
Писатели Х и XI вв. почти единогласно свидетельствуют, что в то время
Б. был весьма незначительным городом, служа складочным местом торговли
болгар, часто подвергался нападению и разрушению со стороны князей
руссов, но, под влиянием развивавшейся торговли, вновь отстраивался и
расширялся. Характер торгового городка оставался за Б. и в последующие
века; но в половине XIII в., с разрушением татарами Биляра, к нему
перешло от последнего и политическое значение; от имени ханов в нем
стали чеканиться монеты, во время кочевок ханов Золотой орды на север он
служил их местопребыванием, и к концу XIV ст. настолько усилился, что
везде в наших летописях стал именоваться "Великими Болгарами". В
половине XV в. город, едва не ставший владением московского государя,
после похода кн. Федора Давидовича Пестрого в 1431 г., вошел в состав
вновь образовавшегося Казанского царства. Политическое значение его,
конечно, тотчас же исчезло; вскоре перестал он быть и торговым городом,
и, обратившись впоследствии в небольшое татарское поселение, стал лишь
привлекать внимание своими развалинами, свидетельствующими о минувшей
его славе и которыми особенно богато и теперь вышеназванное село
Болгары.
Сделав краткий очерк устройства и внутреннего быта Болгарского
государства на основании, главным образом, свидетельств арабских
писателей, перейдем теперь к показаниям наших летописей о тех
отношениях, какие у них существовали с русскими (об отношениях к другим
их соседям, Юга и Востока, ничего не известно).
Наши летописи начинают говорить о Б. со второй половины Х века и
различают булгар: волжских, серебреных или нукратских (по Каме),
тимтюзей, черемшанских и хвалисских, которые, по объяснению В. В.
Григорьева: суть отдельные племена, находившиеся под главным управлением
царя болгарского. В 969 г. они впервые подверглись нападению русских,
предводимых Святославом, который разорил их земли, по сказанию Ибн
Хаукаля, вероятно, в отмщение за то, что они в 913 году, как сообщает
Массуди, помогали хазарам разбить русских, предпринявших поход на южные
берега Каспийского моря. Военные столкновения происходили у них с
русскими и в 985, 1088. 1120, 1164, 1172, 1184, 1186, 1218, 1220, 1229 и
1236 гг.; при этом надо заметить, что Б. гораздо чаще должны были
выдерживать нападения, чем сами нападали, хотя они во время своих
вторжений доходили до Мурома (1088 и 1184)и Устюга (1218) и овладевали
этими городами. Их столица не раз была разоряема русскими войсками, и не
раз вожди последних, после нерешительной битвы, заключали с ними мир.
Причину таких частых вторжений со стороны русских в землю Б. историки
обыкновенно усматривают в желании овладеть богатствами последней. Между
этими известиями наш летописец сохранил под 1024 годом известие о том,
что в этом году в Суздале свирепствовал голод и что Б. снабдили русских
большим количеством хлеба. Этим сообщением летописца, кажется, вполне
оправдывается утверждение арабских писателей, что Б. - народ
земледельческий, и в тоже время им можно воспользоваться для
предположения о торговле Б. с русскими зерновым хлебом, а не пушными
зверями, которыми они и сами были богаты. Общий же характер сношений Б.
с русскими склоняется более в пользу войны, чем мира до самого нашествия
монголов. Последние, в первое свое нападете на Россию, оставили,
кажется, Б. в покое; но когда потомки Чингисхана отправились покорять
земли, лежащие к западу, Булгария первая пала жертвою их кровожадности.
Весною 1236 г. вождь Субутай вступил в пределы ее и взял столицу Булгар.
Не имея возможности сопротивляться несметным полчищам монголов, Б.
сначала им покорились без сопротивления; но как только те удалились, они
свергли их зависимость. Тогда Субутай вторично вторгнулся в их землю и
поработил ее совершенно, сопровождая свое порабощение кровопролитием и
разорением, чем и нанес решительный удар самостоятельности Б. С этого
времени они перестали существовать в виде отдельной нации, составили
часть Кипчацкой орды и до самого падения разделяли судьбу ее, сливаясь
более и более с победителями, так что утратили наконец и свое народное
имя.
Что же касается отношений Б. к русским после 1236 г., то о них долгое
время наши летописи ничего не сообщали, и упоминают впервые едва ли не
около 1359 г., когда вольница новгородская овладела Б. городом
Жукотиным; после этого летописец начинает уже довольно часто упоминать о
Б., и из этих упоминаний видно, что старинная вражда их с русскими не
прекращалась, а иногда принимала еще более острый характер. Главными
врагами их в это время были: новгородская вольница и великий князь
московский. Особенно много пострадала Булгария от Дмитрия Иоанновича и
Василия Дмитриевича, которые овладевали Б. городами и ставили в них
своих "таможенников". Вскоре Б. и окончательно подпала под власть
русских царей, но когда именно - положительно сказать нельзя; по всей
вероятности, это произошло при Иоанне Васильевиче Грозном, одновременно
с падением Казани в 1552 г. Однако титул "государя Болгарии" носил еще
дед его, Иоанн Ш. В нынешнем Императорском титуле государь император
называется также "князем Болгарским".
Литература. Френ, "Aelteste Nachrichten ueber die Wolga Bulgaren" (в
"Memoir. de l'Acad.", VI s.; его же, "De nummorum Bulgaricorum forte
antiquissimo, libri duo"; Кеппен, "О волжских Булгарах" (в "Жур. Мин.
Нар. Пр." за 1836 г., ч. XII); Эрдман, "Die Ruinen Bulghars" (в
"Beitrдge zur Kentniss der Innern von Russland" (т. I); Charmoy,
"Relation de Mas'oudy et d'autres auteurs" (в "Mem. de l'Acad.", 1834);
Григорьев, "Булгары Волжские" (в "Библиотеке для Чтения", 1836 г., 11
кн. ) и его же статья в "Энцикл. Лексиконе Плюшара", т. VII, под словом
"Булгары Волжские"; Березин, "Булгар на Волге" (в "Ученых Записках
Казанского Унив." за 1852 г., т. III); Хвольсон, "Известия Ибн Дасты"
(Спб., 1869); Гаркави, "Сказания мусульманских писателей"; Лихачев,
"Бытовые памятники великой Булгарии" (в "Трудах 2-го археологического
съезда"); Невоструев, "О городищах древнего Волжско-Болгарского и
Казанского царств" (в "Трудах 1-го археологического съезда"); Ритних,
"Материалы для этнографии Poccии" (Казанская губ., Казань, 1870 г., т.
I); Шпилевский, "Древние города и другие булгарскотатарские памятники в
Казанской губернии" (Казань, 1877).
В. Р.
