, Уриель
(прежде: Габриель Да-Коста), известен своею
трагическою судьбою, которая послужила предметом для драматической
поэзии. Род Да-Коста был древний еврейский род в Португалии, давший
многих знаменитостей и ученых. Когда в начале XVI с. инквизиция стала
свирепствовать в Португалии, многие из членов этого семейства выселились
в Голландию, где продолжали пользоваться всеобщим уважением и занимали
почетное место в обществе. В половине XVI с. мы встречаем Иосифа ДаКоста
главою евр. общины в Амстердаме; другой Да-Коста, Duarta Nunes, был
агентом самого португальского короля в Гамбурге. Оставшиеся в Португалии
члены этого семейства были вынуждены принять католичество. Из них одни
сделались искренними христианами и занимали высокие должности, светские
и духовные; мы даже встречаем одного Да-Коста, по имени Валтасар,
приором иезуитского ордена на Малабаре. Другие же сделались христианами
только для виду, оставаясь евреями по убеждению и исполняя втайне
еврейские обряды. Они принадлежали к так называемым марранам, за
которыми инквизиция зорко следила и из среды которых она исторгала
многочисленные жертвы. Один из предков нашего А., Эммануил Да-Коста, был
сожжен на костре.
Габриель Да-Коста родился в Опорто в 1594 г., был воспитан в
католической вере, изучал юриспруденцию и, в 1615 г., занял полудуховную
должность казначея при капитуле одной соборной церкви. Но сухая
догматика католицизма и интриги иезуитов не удовлетворяли пытливый ум и
честную душу 22-х летнего юноши. Он знал о своем происхождении и
углубляясь в чтение книг Ветхого Завета и пророков, лелеял в душе другой
идеал о религии - идеал библейского еврейства, и думал найти его среди
евреев свободной Голландии После смерти отца своего, он оставил службу
при капитуле и вместе с матерью и с братьями, которые разделяли его
образ мыслей, переселился в 1618 г. в Амстердам, вступил в. союз евр.
веры, причем переменил свое имя Габриель в Уриель, а в сочинениях своих
вместо португальской формы фамилии своей Da-Costa он стал употреблять
латинскую форму - Acosta.
Но и амстердамское еврейство не удовлетворяло А. и не соответствовало
его идеалу. Мертвящая обрядность талмудистов была противна ему не менее
католической догматики, а произвольное толкование ими текстов св.
писания возмущало его так же, как криводушие иезуитов. Он стал
пренебрегать талмудическими предписаниями, публично нарушал их и называл
раввинов фарисеями. Стало также известным, что А. готовит книгу в
опровержение талмудического учения. Эта книга и появилась впоследствии
(в 1624 г.), под заглавием: "Ехаmеn traditionum Pharisaeicarum
collatarum cum lege scripta, etc." (Исследование традиций фарисеев в
сопоставлении с писанным законом). Естественно, что амстердамские
раввины не могли оставаться равнодушными ко всему этому. Они решили
отлучить А. от синагоги, а когда появилась его книга, в которой он между
прочим отрицает бессмертие души, на том основании, что об этом не
говорится прямо в св. писании
- то они обжаловали ее перед магистратом как книгу еретическую и
вредную. Магистратский суд действительно осудил ее, приговорил автора к
штрафу в 300 гульденов, а книгу - к сожжению на костре. Произнесенное
над А. отлучение поставило его в изолированное положение, даже близкие
его родственники, которые были все ревностными приверженцами синагоги,
стали избегать его. Он однако ж не падал духом и не поддавался; он даже
названную книгу напечатал будучи уже под анафемой. Лишь по истечении 15
лет он видел себя вынужденным искать примирения с раввинами. Его к тому
побудило, по одним - угрожавшая ему опасность лишиться всего своего
состояния, находившегося в обороте у одного родственника, также
поклонника раввинизма и не одобрявшего его борьбы с синагогою; по другим
- желание устроить наконец свой домашний очаг и жениться, что было
немыслимо, пока он находился под анафемой. По требованию раввинов, А.
подписал формальное отречение от прежних своих воззрений, был помилован
и снова принять в лоно синагоги. Но вскоре оказалось, что раскаяние его
было не искреннее: он и после того продолжал пренебрегать талмудическ.
предписаниями, и хотя из осторожности уже не выказывал этого публично,
как делал раньше, но один из его родственников, фанатик, подстерег его и
донес на него раввинскому трибуналу. Его вызвали для объяснений и
предложили ему, как рецидивисту, подвергнуться публичному и позорному
синагогальному покаянию. Он отверг это предложение и был вторично
отлучен от синагоги. Этим счастье его окончательно разбилось. Женитьба
его не могла состояться; родня отвернулась от него; его все избегали,
уличные мальчишки преследовали и оплевывали его. Он не мог себе найти
защиты в светском суде, так как действия главных его преследователей
были тайные, неуловимые, и не наказуемые судом по бездоказательности. Он
все-таки крепился и выдержал и второе отлучение в течении семи лет;
наконец невзгоды и лета сломили его стойкость и он явился к раввинам с
повинною, соглашаясь подвергнуться требуемой ими процедуре публичного
покаяния. Он должен был явиться в синагогу, битком набитую народом,
взойти на эстраду и громогласно прочесть исповедь во всех сотворенных им
прегрешениях; затем, тут же, пред всем народом, раздели его, обнажили до
пояса и подвергли установленным 39 ударам ремнем по спине (малкус). Еще
не удовлетворенные этим, его положили на порог в преддверии синагоги
так, что все при выходе должны были перешагнуть через него. Это
неслыханное публичное унижение до того огорчило его, что он решился
покончить с собою. Он составил свою автобиографию под заглавием
"Exemplar humanae vitae" (образец человеческой жизни), в которой он
сильно нападает на раввинское еврейство; затем, зарядив два пистолета,
он подстерег на улице злейшего врага своего - фанатического
родственника, виновника всех его невзгод, чтобы отомстить ему, и
выстрелил в него, но промахнулся и не попал, и вторым зарядом застрелил
себя. По сообщению его биографов, А. ум. в апреле 1647 г. 53 лет от
роду.
Горестная судьба несчастного А. послужила, как известно, сюжетом
Карлу Гуцкову для трагедии "Уриель Акоста", хорошо известной; и русской
публике; но уже раньше А. явился героем беллетристического рассказа "Der
Sadducaer v. Amsterdam" (1834). Его автобиография, автограф которой был
найден в квартире А. после его смерти Филиппом Лимборхом и
принадлежавший сначала епископу Симону, была издана этим же Лимборхом в
латинском подлиннике (Гуда, 1687), а затем вторично с немецким переводом
Вильгельмом Еллинеком (Лейпциг, 1847), который написал также "A.'s Leben
u. Lehre" (Цербст, 1847). Раньше об А. писали Pierre Baile в его
"Dictionnaire" (Ил. 69 ид.), Шудт, "Jud. Denkwurdigkeiten"(l, 286 ид.).
- Гретц ("Geschichte d. Juden" X, прим. I) оспаривает годы рождения и
смерти А., выставленные его биографами и приходит к заключению что А.
род. ок. 1590 и ум. 1640 г.
